Запрет на любовь. Любовь. Приключения. Эротика - Кора Бек

Доверчиво, с детской непосредственностью Ангел делилась с Тимуром своей самой заветной мечтой – «выбиться в люди», взять у судьбы реванш за все пережитые ею ранее трудности. Ангел стремилась к яркой, интересной жизни, мечтала увидеть мир, реализовать свои таланты, и Тимур верил, что ему удастся осуществить её мечту. До вчерашнего вечера верил.

***

Упорный звонок в дверь прервал тягостные воспоминания Тимура. На лестничной площадке стоял школьный товарищ Игорёша в распахнутой короткой дублёнке и с вздыбленным рыжим волосом. Его конопатое курносое лицо в нескольких местах украшали полоски пластыря. Коротко буркнув: «Переночевать пустишь?», вместо приветственного пожатия руки он протянул Тимуру пакет с бутылкой коньяка.

На кухне, куда сразу прошли приятели, Тимур обнаружил записку от мамы Розы, в которой она сообщала, что соседи пригласили её на празднование рождества, просила его поужинать и пораньше лечь спать. «Похоже, сегодня все пьют, только по разным поводам», – невесело подумал Тимур, откупоривая знаменитый армянский напиток. Друзья молча выпили по рюмке, потом ещё по одной, также молча принялись за ужин. Наконец, Игорёша не выдержал:

– Тим, тебе не интересно узнать о происхождении моих «боевых шрамов?

Тимур пожал плечами:

– Если посчитаешь нужным, расскажешь сам.

Игорь начал издалека:

– Ты, Тим, как никто другой, хорошо знаешь и меня, и мою Ирку, ещё с детсадовских времён. Сначала мы с ней, как говорится, сидели на соседних горшках, потом за одной партой и, наконец, улеглись в одну постель. Еле – еле дождались совершеннолетия, чтобы официально оформить наши отношения. Семь лет уже живём под одной крышей, вроде всё, как у людей: дом – полная чаша, отпуск, как положено, проводим на море, у жены норковая шуба, сорванцы мои тоже не с деревянными игрушками играются. Да ты ж меня знаешь, Тим, я ради семьи мордой землю изрою, но достаток обеспечу! Вроде бы всё путём, чё ещё надо, да? А у моей половины в последнее время сдвиг по фазе пошёл. Ты не поверишь, дома скоро целой посуды не останется! Чуть что не по ней, Ирка начинает швырять в меня чашки – тарелки, всё без разбору. Ей до фени, что у неё в руках: дорогой сервиз, или китайское барахло, а ведь я это всё потом зарабатывал!

– Так уж и потом, – мысленно усмехнулся Тимур, вспомнив, как закадычный школьный товарищ, проработавший не один год проводником, никогда не упускал возможности содрать с него втридорога, если возникала необходимость в его услугах, а, подвыпив, любил похвастать своими барышами.

Между тем, захмелевший Игорь продолжал свой рассказ:

– Я одного не могу понять, где ж её долбаное чутьё раньше-то было, когда из каждого рейса я возвращался, перетрахав двух – трех баб, а то и больше? Поезд – то, он, как нельзя более к этому делу располагает, иногда так трясёт, что не захочешь – возбудишься, особенно поначалу, с непривычки. Так, слава Богу, я ей уже почти год не изменяю, вот как с «железки» ушёл, так, можно сказать, и завязал. Ну, так, изредка, по пьяни, или когда сами напросятся. Почти святым стал, а на мою нашло: чувствую, говорит, одним местом, мерзавец, что ты налево ходишь, признавайся, дескать, сам, по – хорошему! Я ж пытаюсь по – хорошему: сам на жигулёнке езжу, а ей иномарку купил, ещё и права в придачу, а всё без толку. Сегодня, вон, вообще, из дома выставила. Развестись, что ли? Вот только представлю себе всю эту канитель: делёж имущества, квартиры, детей, так тошно становится! И вместе жить тоже – тошно, – добавил, икая, Игорёша.

В гостиной зазвонил телефон. Тимур подошёл к аппарату и одновременно, сам не зная зачем, нажал на дистанционный пульт телевизора. По местному телеканалу шли новости. Симпатичная ведущая энергично и чётко передавала последние сообщения. Тимуру понравилось её оживлённое, немного скуластое, светлокожее лицо с удивительным разрезом глаз: они были чёрными, узкими и продолговатыми, шли длинной, ровной полоской, а у висков, как и брови, неожиданно взлетали вверх. Засмотревшись на экран, он не сразу понял, кто ему звонит.

В трубку нежно шептала Ангел:

– Котёнок, ты всё ещё дуешься на меня? Пожалуйста, перестань, это всё мелочи жизни! Мне скучно и плохо без тебя. Сегодня – рождество, все люди веселятся, и между прочим, не только в Европе. Давай встретимся, я не верю, что мы поссорились всерьёз. Ты ведь меня по-прежнему любишь, котёночек?

Последних слов Ангела Тимур даже не слышал. Едва успев сказать:

– Извини, созвонимся позднее, – он бросился к телевизору.

Ведущая, очаровательно улыбаясь, всё ещё продолжала держать в руках маленькую, обитую чёрным бархатом коробочку, на дне которой поблёскивало хорошо знакомое ему серебряное кольцо, усыпанное мелкими драгоценными камешками. Он услышал последние слова:

– Как видите, под Новый год случаются разные чудеса. Я поздравляю всех католиков нашего города с рождеством, и желаю всем пусть маленького, но приятного чуда!

***

Чуть пошатываясь от пережитого волнения, Тимур прошёл на кухню. Игорёша, прижав к груди уже пустую бутылку, раскачивался на стуле, издавая нечленораздельные звуки. Тимур отвёл его в комнату, уложил на диван, а сам вернулся и, глядя в окно на залитый огнями, живущий предвкушением новогоднего праздника, город, нервно закурил.

Он так ждал этого дня! Волновался, как шестнадцатилетний мальчишка, обдумывая свою речь. В том самом кафе «Надежда», где они впервые встретились с Ангелом ровно год назад, в специально арендованном им отдельном кабинете, в романтической обстановке, под негромкую музыку, при зажжённых свечах, он сделал ей предложение руки и сердца. Много раз мысленно представлял себе эту сцену: как вспыхнут, заалеют нежные щёчки Ангела, затуманятся её доверчивые бездонные глаза, как радостно она прильнёт к его груди и взволнованно скажет:

Конец ознакомительного фрагмента.